Директор школы №100 г. Саратова Антон Семенов о ЕГЭ, it-технологиях, одиночестве в сети и современных детях. "Известия Саратов" 20.07.2017
http://izvestia64.ru/main-rubric/208838-shkola-pervyy-dom.html
Средняя школа №100 готовится праздновать 55-летие. На посту директора тут с недавних пор совсем молодой, но очень серьезный человек, чья педпрактика началась в 17 лет, что само по себе рушит некоторые стереотипы. Наш обозреватель встретился с Антоном Владимировичем с целью выяснить, каковы его взгляды на современное образование в целом, что хотелось бы изменить или трансформировать, а что сохранить и приумножить.
— Антон Владимирович, как ни крути – но вы топ-менеджер в сфере образования. Было ли это вашей подспудной задачей, я имею в виду стремительный карьерный рост, осознанным выбором — или это просто последовательный качественный переход из одной системы в другую?
— У меня все со школой сложилось интересно. Я учился здесь с первого по одиннадцатый класс, и мне настолько нравилось учиться, что «выпускаться» было тяжело. Детство заканчивалось, а расставаться с ним не хотелось. Судьба, видимо, решила дать мне шанс и показать стартовый путь. Поступив в университет, я продолжал приходить в школу, помогал с компьютерной техникой. Мысль о том, чтобы стать преподавателем меня однажды мимолётом посещала, но преподавателем чего, собственно, я мог бы быть, мне было невдомек. Потому что тогда и информатики-то как таковой еще не существовало. Методик ее преподавания – тем более. Она, разумеется, была, в старших классах, и совсем в другом виде, нежели сейчас. Когда я выпускался, директором стала Ирина Эдуардовна Тряпицына. Компьютерами школу постепенно оснастили, но общаться с ними не то что «на Вы», а даже на «извините, пожалуйста», никто не умел. Я приходил и бескорыстно помогал. К тому моменту я уже закончил первый курс СГУ и был свободен на лето. Ирина Эдуардовна тогда решила ввести информатику с пятого класса. Как предмет информатика только зарождалась. Мне 17 лет, и я слышу совершенно неожиданный для себя вопрос – пойду ли я в школу преподавать информатику. Даже подумать не успел. В то же лето я получил предложение работать в частной компании. В итоге выбрал школу, хотя в частной компании видимых перспектив было куда больше. Я принял предложение Ирины Эдуардовны, хотя, если честно меня все отговаривали и не верили, что я справлюсь.
— Когда вас перестали беспокоить сомнения?
— Сказать об этом я, наверное, смогу лет через сорок. Я уже десять лет в педагогике, но ответить на этот вопрос до сих пор сам себе не могу. Мне часто приходилось принимать важные жизненные решения прежде, чем я успевал о чем-либо хорошенько подумать. Как-то так складывалось. В 17 лет я начал преподавать, чем горжусь. Заместителем директора я стал в 19. Это тоже как-то спонтанно произошло. И решение, «а что, может его заместителем поставить? В технике разбирается, информатизацией заниматься сможет…» впервые прозвучало в коридорной беседе и также спонтанно и быстро воплотилось в жизнь. Я сделал сайт, занявший второе место на городском конкурсе, стал прокладывать сеть между компьютерами, ввёл в работу электронный дневник, благодаря которому наша школа получила благодарность от генерального директора интернет-ресурса ballov.net за развитие информатизации. На тот момент мы были одними из 3 лучших школ в системе по всей России! На базе школы открыл экспериментальную площадку «Профильное обучение школьников в дистанционной форме». Ну и так далее. Поначалу на мне была только вся информатизация, то есть то, в чем не разбирался никто. Никаких других вопросов я не решал.
— В этом была ваша уникальность и вы ее применили.
— В общем, да. Хотя мне больше нравится слово не уникальность, а отличительная особенность. Но я всегда думал – вот пока учусь в университете, я тут, как только закончу – все – я ушел. В директора я никогда не стремился и в образовании оставаться не собирался.
Когда я выпустился из ВУЗа, то понял, что никуда не уйду. С детьми мне работать очень нравилось. Ответственность руководящей работы, честно говоря, не привлекала. Диплом в университете я писал по теме дистанционного обучения и, соответственно, работал над технической реализацией данной системы. Я горел этой идеей и старался продвигать её на всех уровнях – от городских семинаров до международной конференции ITO-информационные технологии в образовании. На тот момент я стал председателем профсоюза школы и был делегирован от Ленинского района на городской президиум, во время которого от нечего делать написал свои предложения по обновлению сайта и внедрению дистанционного обучения в деятельность профсоюза председателю Надежде Анатольевне Буряк. После того президиума меня вызвала председатель и предложил работать в городском профсоюзе по совместительству. За три года моя карьера в горкоме сложилась достаточно успешно и красиво закончилась победой в областном конкурсе «Лидер в профсоюзе». Этот конкурс по времени совпал с назначением меня на должность директора.
— Все происходило случайно, но все-таки последовательно.
— Честно, о карьере я вообще никогда не задумывался. Пока работал в школе, был «год сурка». Хотя мне нравилось преподавать. В декабре 2016 Ирина Эдуардовна, уже не скрывая усталости от руководящей работы, ушла в отпуск и оставила меня исполняющим обязанности директора. Я работал исполняющим обязанности, и хотя знал, что скоро выйдет директор и в любом случае «все разрулит», к концу каждого рабочего дня ощущал, как у меня поднимается температура от огромной нагрузки и груза ответственности. А сразу же после выхода директора попросил отгул и проспал целые сутки от нереальной усталости и облегчения, проснувшись абсолютно счастливым от сознания, что «это все закончилось». Приходит январь, директор объявляет о выходе на пенсию. Когда уходит руководитель – все естественно начинают переживать. От сложившейся системы всегда знаешь, что ожидать. А новый руководитель – новые правила.
Мысли были – уехать в Москву. Я понимал, что уйду в этом случае из образования уже навсегда. В директора меня не тянуло. Тем более, что уровень ответственности за ту свою «стажировку» я успел измерить. Но все же, мысль «попробовать – не попробовать» меня глодала. Я каждый день писал для себя на бумаге в столбик «плюсы» и «минусы». Минусов оказывалось несоизмеримо больше. Я страшно нервничал.
— Естественно, режим «ожидания», наверное, самый энергозатратный для человека…
— Участвовать в конкурсе на должность директора означало не просто знать законодательство, уметь его применять, брать на себя ответственность и принимать тяжёлые решения, написать план развития школы, но и, естественно, его выполнять в случае «победы». Самым большим своим минусом я считал и считаю свой возраст. Я думал, кто поставит меня директором в 27 лет?!
Собравшись с мыслями решил попробовать. Очень люблю фильм с Джеком Николсоном «Пролетая над гнездом кукушки». Помните, он заявляет сокамерникам, что оторвет от пола унитаз. У него, естественно, ничего не вышло. Но что он тогда сказал! «Я хотя бы попробовал». И тогда я принял для себя решение – «взять и попробовать». Я решил — если не получится — проанализирую, почему не получилось, и буду двигаться дальше. Моих друзей здесь почти не осталось. Все уехали в Москву и в Питер. Пора было что-то в своей жизни менять. Основной мотивацией для меня было то, что я хочу что-то сделать для этой школы. Именно не косметически, а глобально.
Сделать то, что оставит реальный след в жизни людей. В истории школы. Только в этом случае в старости можно будет сказать – верным ли был мой путь. Тем не менее – это был выбор. Осознанный, хотя и сложный выбор. Все остальное в жизни складывалось как-то само собой. Говорят, «школа – второй дом». Для меня это теперь «первый дом».
— Так или иначе, ко всем этим выборам вы шли по жизни благодаря своей уникальности, а именно – страсти к it-технологиям. Как на ваш взгляд, можно оценить их влияние на современную жизнь, стоит ли это влияние переоценивать или, наоборот, в чем опасность недооценивания этого влияния?
— Про уникальность в моем случае я бы все-таки не говорил. Это просто попадание в нужное время в нужное место. Билл Гейтс уникален, Стив Джобс уникален, а я — себя таким не считаю. Востребованность – да. Уникальность – едва ли. Но верю, что нужный человек в нужном месте может изменить мир. Возвращаясь к it-технологиям, для меня это вся жизнь. Я очень благодарен родителям за то, что когда-то в день моего 13-летия, который, выпал, кстати, сказать на пятницу 13-го, они подарили мне первый в жизни компьютер. С этого дня моя жизнь изменилась. Любое изобретение человечества позволяет ускорять жизненные процессы. Не нужно что-то долго-предолго писать от руки. Плюс в скорости. Но мозгов она не заменит. За скоростью часто теряется качество. Когда дети ходили писать доклад с книг в библиотеку, задействованы другие центры головного мозга. Любыми технологиями нужно пользоваться с умом. Определённый элемент развития теряется. Это в той же мере зло, в какой и благо. От минус бесконечности до плюс бесконечности. Самый большой минус it-технологий, на мой взгляд, в том, что у детей не стало детства. Я честно признаюсь, что до 9-го класса катался на санках. И «загнать» домой было не реально. Сейчас дети не лазят как мы в своё время по гаражам, не играют в казаки-разбойники двор-на-двор, они рыщут в сети. На детей it-технологии действуют не лучшим образом. Взрослый человек может пить и курить, а может этого и не делать. Ребенку нужно объяснить, почему этого делать нельзя. То же самое с применением интернета. Родители устают – им иногда совсем некогда говорить с ребенком – они дают ему в руки компьютер, ничего вообще не объясняя, не рассказывая. А это неправильно. Не хотелось бы никого обидеть, и ко всему можно всегда отнестись с пониманием, но зачастую выходит как-то так.
— Наступила эра «одиночества в сети».
— Верно, у детей не стало детства. Они ведь не видят эмоций своих «виртуальных друзей», не видят реального человека.
Для меня it-технологии – это огромное благо. Потому что я вижу всю картину целиком в силу увлечённости. Для меня это всего лишь элемент усовершенствования мира, а не целый мир. Дети же, которые смотрят на мир только через экран компьютера, в чем-то обделены. Искать виноватых тут не приходится. Но факт остается фактом, и он печальный. Может, быть это и проблема школы. И шире – цивилизации в целом. Может, это просто временно – качественный переход от поколения, которое каталось на санках, к другому поколению. Проблемы цифрового века – депрессии и суицид. Вот вам и последствия одиночества в сети.
— От людей разных поколений часто приходится слышать, что дети сейчас совсем другие. Как на ваш взгляд, в чем конкретно заключается их «инаковость»? Это только вековой спор «отцов и детей» — то есть любому человеку, который становится отцом или по возрасту – отцом в потенциале уже кажется, что «дети совсем другие», или же дети действительно переменились? Мир перешел в другое качество и новое поколение школьников – иное. Или же все-таки «человек остается человеком», а ребенок – ребенком? Просто у нас были санки, а у них iPad? И нужно просто учиться больше разговаривать, пусть на разных языках, пусть с переводом, но друг с другом?
— Вопрос философский. Но я считаю, ребенок он всегда ребенок. Он всегда хочет поиграть. Он всегда не хочет учиться. Он хочет делать всё, что ему захочется, а не то, что нужно, или то, чем заставляют заниматься родители. Говорить «дети не те» можно каждый год. По сути – это не правда, как мне кажется. Взрослый начинает все воспринимать через призму своего опыта и прожитых лет. Просто нужно находить общий язык. Поколения меняются, и на каждое из них накладывает свой отпечаток уровень развития цивилизации в целом, страны, города, общества. Причем развитие это скачкообразное, на мой взгляд. Сейчас даже дети 15 лет выглядят иначе, чем дети 14-лет. Они несколько другие и по сознанию, и чисто внешне. Хотя это вроде бы одно и то же поколение. Всего-то год разницы. Отпечаток развития общества в целом на них, безусловно, есть. Но при этом – они дети. Могу тоже сказать – дети сейчас другие, чем те, которых я учил в этой же школе 10-лет назад. Хотя почему не предположить, что менялся скорее я. А они такие же как прежде. Меняемся мы, те, кто говорит, что дети другие.
— Согласна с вами – этот разговор – общее место. Давайте посмотрим на вопрос немного с другой стороны. Как, на ваш взгляд, трансформировалась система ценностей современного молодого человека. И как быть с этим школе как части системы государства?
— Система ценностей, пожалуй, меняется. Но я-то сам тоже меняюсь. Взрослею. Я родился еще в другой стране, хотя жил-то в ней совсем недолго. Внешне и внутренне многое кажется иначе. Сейчас нет культуры понимать и слышать другого человека. Хотя я не пессимист. Сейчас человек одинок не только в сети, но и сам по себе. Уровень морали поменялся – «есть я и все остальные». «Если мне хорошо, то и хорошо».
— Я – мера всех вещей.
— Да. Все стремятся к ежеминутной выгоде и радости. И никто не готов к инвестициям в будущее. Я не про финансы только. Я про трудозатраты моральные и физические. Никто не планирует будущего. Все хотят здесь и сейчас. В этом я вижу проблему общества в целом. Это если не говорить о проблемах района, города, страны. А говорить о проблемах современного молодого человека в целом. Вчерашнего школьника.Никто не готов ничем жертвовать, идти на компромиссы. Помочь ведь можно не только делом, но хотя бы словом. Знаете, вспомнилась цитата из комикса – героем может быть любой человек, даже тот, кто просто накидывает куртку на плечи ребёнку и говорит, что всё будет хорошо и мир не погиб.
— Часто приходится слышать выражение «поколение ЕГЭ». С разными оценочными коннотациями в самом словоупотреблении или даже в интонации. Вы, как человек в системе образования все-таки не рядовой, как считаете ЕГЭ как составной элемент этой системы что-то качественно трансформировал в современном школьнике-абитуриенте? Если да – то какие черты можно было бы выделить?
— Я отношусь к переходному экспериментальному поколению. Я сдавал и ЕГЭ и обычный экзамен.
— Тем более мне важно ваше мнение, вам есть, что с чем сравнить.
— Что к обычному экзамену, что к ЕГЭ надо готовиться основательно. Какая разница? Другой вопрос – тогда не так все было сурово: металлодетекторы, видеокамеры… Все это, безусловно, давит морально. Тогда еще ничего этого не было. Были организаторы, которые наблюдали, чтобы никто не списывал. Только и всего. ЕГЭ трансформируется. От простого тестирования постепенно отходят, я сейчас говорю о части «А». Плюс ЕГЭ в том, что он один, единый. Переживать сначала в школе, а потом в ВУЗе уже не нужно. Безусловный плюс его в том, что это возможность для любого ученика из семьи любого социального и материального положения поступить на бюджетное место в любой ВУЗ. ЕГЭ дал возможность поступать всем, кто достоин на бюджет и учиться бесплатно.
Другой вопрос – например, часть «С». Она не совсем в рамках школьной программы. Возьму информатику свою любимую. Как я могу научить детей полноценному программированию в рамках школьной программы? Без части «С» большого балла не получить. То есть готовиться нужно дополнительно и самостоятельно. В том, что ЕГЭ трансформируется тоже большой плюс. Приятно, что от простого «выбрать А,В,С» сейчас уходят. Больше становится заданий, которые, действительно, нужно «решать», обдумывать, а не выбирать методом тыка. Высшее образование, чтобы работать торговым представителем – на мой взгляд, не обязательно. Есть машина и профессиональные навыки продвиженца товаров – достаточно.
Высшее образование объективно не для всех. Его не нужно обесценивать. И стесняться его элитарности – тоже не нужно. В какой-то момент стало модным получать его абсолютно всем – ну и где сейчас эти «все»? Я ни в коем случае не хочу никого обидеть, но скажу то, что обычно в слух говорят редко — высшего образования достойны лучшие. У государства была правильная инициатива – сократить ВУЗы. Их априори не может быть так много. Кто научится, тот и трудоустроится. И обеспечить себя сможет.
Если говорить о минусах ЕГЭ – это, конечно, морально-психологическое давление. Металлодетекторы и видеокамеры, о которых уже говорил. Бывали случаи – на пункт проведения экзамена не вовремя привели собаку – дети увидели и испугались. Камеры давят на выпускников. Может быть, это и необходимость. Но дети приходят на экзамен и так в сильном стрессе. Даже отличники, которые идут на медаль. Никто не будет списывать. Есть листок бумаги, есть ручка, есть голова. Присмотр, надзор этот усиленный, наверное, многим не давал набрать действительно заслуженные баллы. Я часто работал в разных должностях на пунктах проведения экзаменов, и всегда везде видел только доброжелательное отношение учителей, руководителя и других сотрудников ППЭ к выпускникам. На ППЭ всегда стараются создать максимально благоприятный микроклимат. Но это не помогает многим справиться со стрессом.
Хотя, может быть, все это помогает выявить лучших из лучших не только в плане знаний, но и в плане стрессоустойчивости. Это тоже определенный тест на готовность к взрослой жизни. Моральная самоподготовка, умение взять себя в руки – чем не важные вещи в жизни.
ЕГЭ вещь не страшная – надо себя только в этом убедить. Конец света в любом случае не наступает. Это сложная работа. Но, значит, на выходе из школы, лучшим нужно быть не только в плане знаний, но и в психо-эмоциональном плане. Уметь держать себя в руках. Не истерить. Война – это страшно. А любой экзамен можно пережить и вспоминать его потом как лёгкий пустяк. Не все знают историю вопроса. ЕГЭ появилось для объективации оценки знаний выпускников школ и как результат – повышения качества высшего образования, приближения уровня контроля этого качества к неким международным стандартам. Поэтому в целом, оценю ЕГЭ хорошо. Безусловно, систему надо постоянно совершенствовать. Главное, чтобы прогресс не прекращался. И в этом вопросе, я считаю, Министерство образования работает в верном направлении.